Политические итоги весны 2017

В марте-апреле этого года в России произошло несколько событий, позволяющих предположить окончание "крымского" периода новейшей российской истории:

1) массовая несогласованная демонстрация оппозиции 26 марта
2) крупный теракт в Санкт-Петербурге 3 апреля
3) очередной арест губернатора (Удмуртии) 4 апреля

Начну с последнего. Соловьев был назначен губернатором в феврале 2014, буквально за несколько дней до крымнаша. Убрать его с должности можно было простым выражением недоверия со стороны президента; однако был выбран (в очередной раз, вслед за Белых и Хорошавиным) силовой способ: уголовное дело, арест, этапирование в Москву. Правящая группировка окончательно определилась с методом управления Россией: это будет кнут, а не пряник, причем даже в отношении "своих". Выбор вполне предсказуемый ("гайки будут закручены до упора"), а в условиях, когда пряники кончаются, и единственно возможный. Но сделан он был только весной 2017-го.

Далее, о теракте. Предыдущий теракт с массовыми жертвами в крупных городах России произошел 30 декабря 2013 года, в Волгограде. После этого терроризм на русских территориях взял паузу - и снова появился 3 апреля 2017 года. Почему - уже ни для кого не секрет, реакция ольгинских ботов "это не Путин" говорила сама за себя. Крымский консенсус перестал работать, требуется другой способ сплотить общество вокруг силовиков; борьба с терроризмом тут самое проверенное средство.

А что крымский консенсус больше не работает, показала акция 26 марта, организованная Навальным и стоящими за ним силами [тут мне вспомнилось меткое замечание Насобина про Макрона - "никто не знает, кто за ним стоит, и потому все страшно боятся"]. Вот некоторые комментарии, которые я сохранил по горячим следам:

1) В этот раз Навальный создал повод сам, с нуля, фильмом про Недимона. Пошёл бодрый, напористый "перехват инициативы" как это называется у военных. Дальше будет откровенное информационно-политическое избиение властей по нарастающей.

2) ...демонстрации 26 марта основаны на абсолютно объективных причинах и они, во-многом, носят не политический характер. Есть абсолютно объективные основания для общественного недовольства, они требуют радикального изменения политики государства.

3) [в протестах 2011 года] Наблюдалась конкуренция за возможность эту волну возглавить. К протестующим выходили не только Навальный и другие откровенно антипутинские игроки, но и представители КПРФ, „Справедливой России“, а также Алексей Кудрин и Михаил Прохоров. В нынешнем году протесты организованы внесистемной оппозицией, а Навальный стал тут монопольным лидером.

Тем не менее, я не разделяю (уже угасшего, кстати) оптимизма либеральной общественности, что "вот, началось!". Чем дольше авторитарный правитель остается у власти, тем выше вероятность, что он будет оставаться у нее и дальше; это самоподдерживающаяся система с положительной обратной связью. Меняются такие режимы только двумя способами: 1) в случае смерти или смертельной болезни действующего монарха, 2) в результате внешнего давления сопоставимой по ресурсам организации (соседнего государства или группы государств, крупной церкви, ну или какой-нибудь "Юнайтед Фрут", если речь идет о режимах типа сомалийских пиратов).

В текущих российских раскладах завершение "крымского" периода скорее всего означает наступление "посткрымского застоя", в течение 10-20 лет которого бессменный лидер будет потихоньку стареть, гайки закручиваться и дальше, а где-то в остальном мире вызревать коалиция, способная прибрать к рукам дряхлеющую российскую монархию.